В отрочестве совсем по-другому фильм воспринимался, как откровение. Ну, и музыка дворовая пацанская за душу брала (композитор Виталий Черницкий). Слишком реально он нашу тогдашнюю жизнь отражал. У нас в 80-х все дворы были такие хулиганисто-криминальные. Двор на двор, школа на школу, погромы, драки.
Но фильм всё же не о блатной романтике и не разборках, а о жизни (что такое добро, кто такой добрый человек), о призвании.
Дядя Паша тащит на себе тяжелейшую ношу – становится для малолетних «волчат», брошенных на произвол судьбы, отцом: «У каждого пацана, должен быть мужик, которому он смог бы сказать «ты»… хорошо, если это отец… а если его нет?»
Вот по поводу Паши. Тогда его авторитет не вызывал вопросов. Сейчас, с прожитыми годами, отношение слегка другое.
Паша учит детей на уровне интуиции. Он не гений и не бог. При таком подходе естественны ошибки. Например, его истерика. Или вот: Паша рушит у брата с сестрой их близость, сестра вообще оказывается на краю гибели.
И вообще в фильме много странного. Странный суд над подростком, странный лагерь, где только работают и поют (ну, ещё и дерутся). В чём смысл и толк этого места? Собрать малолетних гопников в одном месте для перевоспитания — изначально провальная идея. Такой лагерь не может рассчитывать на успех. Пацаны тут же сбиваются в бандитские группировки и творят толпой всякое… Какое уж там воспитание, в реальности таких ни один дядя Паша не остановит.
